Стояла тихая ночь. В чуть колышущемся воздухе едва заметными ниточками вились ароматы ночных цветов, перекатывались волны прохлады и свежести. Листочки на тополях и ивах едва слышно перешёптывались меж собой, шелестели чёрной ленте реки, медленно ползущей в одеяле лёгкого тумана. Почти неслышно взывали к облачкам у зенита, звенящим искрам загадочных звёзд и серебрянному лику ночного светила.

Робко, нерешительно в звучание ночи вплёлся ещё один напев. Нежные периливы и плач скрипки серебрянными завитками поплыли в воздухе, казалось, дотягиваясь до звёзд и заставляли их еле слышно петь и звенеть в ответ. Вскоре, новый звук окреп, набрал темп и силу.

На полянке у гребни реки сидел человек и играл. Играл самозабвенно, отрешённо и страстно. Играл ночи, звёздам и серебрянному свету, заливающему мир. И Ей. Читать далее...

С серого неба на лысеющие кроны низвергнулся глухой раскат грома, перебив тихую беседу редких капель дождя и ещё не опавших листьев. За первым ударом последовал второй, и вскоре далёкая, но уже отчётливая канонада наполнила неприветливый лес гнетущим унынием, а сердце невнятной тревогой. Уставшие ноги несли тебя сквозь вероломную чащу, изредка натыкаясь на присыпанные опавшей листвой коряги. Печали и коварные тропы увели тебя с известных дорог, протоптанных прежними скитальцами, в непроглядную глушь, где сгущающийся вечерний туман не оставлял тебе иного шанса — ночь застанет тебя здесь одного, вымотавшегося, обессиленного и промокшего. Но сколь не была велика твоя горечь, и сколь не был обесцвечен твой взгляд, ты подмечаешь нечто странное. Нечто, заставившее глаза заморгать в искреннем удивлении, а разум оцепенеть, оставив тебя наедине с единственной, всепоглощающей мыслью: «Невозможно». Читать далее...